Спящая прынцесса

Давным-давно у одной глупой королевы родилась страшная дочка. Такая она была уродина — прям в маму, что созванные на званый ужин феи морщились и с недовольной ухмылкой отходили от колыбельки. Но была среди них Добрая фея, которая не морщила носик, а напротив, приглядевшись к своей крестнице (ибо… ибо фея была крестной матерью), притронулась к ней пухлым мизинчиком и сказала:
— В тот день, когда этой уродине исполнится шестнадцать лет, она уколется шилом в попу и издохнет на радость окружающим.
— О да! — в радости вскричала королева, которая была хоть и заботливой мамой, но на вещи смотрела реально.
— Фигу с дрыгой, — закричала тут Злая фея, которую, собственно, никто на пьянку и не приглашал. Злая фея тоже ткнула пальцем в Прынцессу и изменила решение Доброй феи. Теперь девица должна была, шилом в попу уколовшись, только заснуть, а прекрасный принц на свою беду разбудит ее и женится нафиг, а куда он денется!
Прошли годы. Маленькая Прынцесса выросла и стала самой страшной девушкой на побережье. Даже дикие утки, в страхе крякая, пытались облететь ее стороной, да не всем удавалось, ибо страхолюдина уродилась на заглядение.
Когда исполнилось Прынцессе шестнадцать, какой-то мальчик-подмастерье, увидев ее впервые, в испуге выронил шило, которым только что сапоги тачал. Прынцесса, как шило увидела, так ей стало дурно, она на него попой своей и села. И не сдохла, как обещала Добрая фея, а вырубилась и начала сразу же храпеть так, что ее заперли в темном лесу на темной поляне в темном дубовом гробу, который забили гвоздями и залили смолой. Мама советовала еще этот гроб пустить на волю волн, но ей ответили, что это из другой сказки, а потому не стали так делать.
Королева в ужасе трясла Злую фею и кричала: "Скажи, хоть, когда проснется моя дочурочка, кровинушка, чтобы я съехала к этому моменту в соседнее королевство". Так, значит, эта гадина скучала по дочке своей.
— Когда прынц найдется, — ответила фея, — тогда, значица, и проснется кровушка твоя уродливая.
— Так який же идиот, — с испугу на украинском вопросила мамаша, — взглянет на мою дочурку?
— Любов, — сказала мудро Злая фея, — такая серьезная штука, что и сквозь любую гробину свою дорогу найдет. Найдется прынц, не волнуйся.
Но не могла королевна горя такого пережить. Не ыдержало ее материнское сердце, и издохла мучительной старческой смертью через восемьдесят семь лет.
А спящая Прынцесса валялась в колоде дубовой и храпела так, что даже почва, в которую она была зарыта метра на четыре, сотрясалась, аки… аки башкой когда об стенку бьешься, так в глазах сотрясается.
Ехал спустя сотню лет через тот лесок Прынц. Был он вовсе не такой уж и прелестный, как обещала Злая фея, к тому же жуткий алкоголик да бабник. Стремление, как говориться, "заняться любовью" у него действительно пробивало любую гробину, так что некоторые звали его некрофилом. Ну да ему пофигу было, так как уродился он не совсем собразительным, и с возрастом это было все более заметным. Чует он, что его лисапет (на котором он и ехал) дергаться стал, подпрыгивать как-то не очень адекватно кочкам и прочим неровностям земли. Заинтересовался Прынц, а чего это вдруг лисапет дрыгаться под седалищем стал. Слез он с транспорта, снял особый предохранительный шлем, и тут вдарил ему в уши мощный храп нашей Прынцессы.
Сначала-то Прынц подумал, что это у него в ухе жужжит, но прислушавшись к ощущениям осознал, что храп сей доносится откуда-то из-под земли.
— А кто бы это так подсапывал? — в удивлении спросил себя Прынц, и тут же понял, что кроме как женщина, никто так храпеть не может. Страсть к некрофилии обуяла Прынца и бросился он на землю, где стоял, и начал рыть землю ногтями так же резво, как папа Карло Буратину выделывал.
Откопал он гробину дубовую. Прогрыз дырку в ней на нужном месте и только начал приспосабливаться, как услышал изнутри нечеловечий стон: "Поцелуй сначала, Прынц прекрасный".
Откупорил он гробину, как взглянул, так и упал во весь рост, поразившись нетленной уродине. И надо ж было ему, дураку, брякнуться прямо на морду Прынцессе, да так что губы его выпуклые соприкоснулись с ее ротовым отверстием, которое до сего момента изрыгало только жуткий храп.
Прынцесса тут же глаза растопырила и с криком: "Прынцов раздают!" — набросилась на бедного мужика. Так и стали они мужем и женой не по веленью сердца, не по хотению плоти, а потому что само собой вышло.
Через несколько дней состоялась свадьба, потом, спустя еще несколько дней, крыша у Прынца совсем съехала, привиделось ему, что стал он Синей Бородой. Замочил он свою Прынцессу за то, что подглядывала она за ним в замочную скважинку в том месте, куда обычно Руфа только и ходит, а все остальные вроде бы и игнорируют вовсе.
И закончилась бы сказка, не гнушайся Прынц своей некрофилии. А так глянул он на замоченную Прынцессу, и она ему краше прежнего показалась. И длилась сказка еще три месяца, пока не приехали по навету соседей менты, и не посадили Прынца в каморку темную с решетками стальными.

"На том у сказки сами знам, что есть, а кто слушал, тем и пить"...